На часах 15:30. В полку ППС на Станционной десятки патрульных машин. Сотрудники готовятся отбыть по своим участкам в не самые спокойные районы города — Ленинский и Кировский. С 15:30 до 2:00 заступает основная смена. Помимо них есть те, кто трудится с 7 утра до 19 вечера и с 19 вечера до 7 утра, есть и те, кто заступают на сутки. И каждый раз опытным полицейским напоминают, что их основная задача — «выявить, задержать и доставить», а в идеале — предотвратить. Дальше — уже дело следователей и уголовного розыска.
Во 2-й роте ППС (всего их 4) около ста человек
Денис и Алексей сразу ставят условие: лица «не светить», фамилии не писать. Это, говорят они, помешает работать под прикрытием. «Надеваешь гражданскую форму, садишься в засаду и ждёшь, когда жулики вылезут», — говорит Денис и смеётся. Сразу не понимаешь — серьёзно он или нет. С ним вообще тяжело — на вопросы отвечать отказывается или отшучивается, да так смачно, что цитировать это нельзя. На первый взгляд он кажется балагуром, с приятной внешностью и харизмой, этакий любимец дам. Но сдаёт его глубокий, даже жёсткий взгляд. Такой скажет — послушаешься сразу.
Алексей намного мягче. Улыбчивый приятный парень, который постоянно оглядывается на напарника и по-ученически смеётся над его хохмами. Он же объясняет и ещё одну причину, по которой парни не хотят показывать свои лица, — обида на гражданских. «У вас в комментариях опять напишут сами знаете что, — отмахивается Алексей. —
Что бы ни сделали — «мусора» всегда плохие. Не хочется такое о себе читать».
Денис паркуется на Костычева возле мрачного серого здания, которое явно не видело ремонта не один десяток лет, — это Ленинское отделение полиции, главный опорный пункт. «Здесь раньше детский сад был, представляешь, — ухмыляется Денис. — Так и напиши: менты отжали детский сад у детей. Шок!».
Ленинский отдел полиции
Льёт дождь. «Сегодня даже за распитие никого не задержим, такая погода, — уверен Алексей. — Жулики дома сидят». Сержанты упорно называют всех своих потенциальных задержанных только так — жулики. «А как их называть? — взрывается Денис. — Почему жуликов надо называть преступниками? Ну, нас же мусорами называют, мы их — жуликами».
Заявок почти нет. Поэтому ППСников просят отвезти участкового на два адреса — пенсионеры, естественная смерть, «скорая» там уже побывала.
В квартире на Титова завешаны зеркала — 80-летний дедушка не дожил буквально несколько минут до приезда медиков. «Посмотрите, посмотрите, может, он ещё жив? Послушайте», — с отчаяньем шепчет жена погибшего.
«Да вы не плачьте, — успокаивает женщину участковый Леонид Лапшин. — Слёзы уже не помогут».
«Я знала, что так случится, возраст, — соглашается вдова. — Да и так до 80 лет дожил, для мужчины это много. Но вот как, как мне теперь? Посмотрите, пожалуйста! Пожалуйста, послушайте, может, он ещё дышит?». И снова срывается на крик.
Везем участкового на следующий адрес — тоже некриминальная смерть пожилого человека. Дверь на Вертковской открывает бабушка, на вид ей лет 90. В глазах — страх и застывшие слёзы. Зеркала открыты, но паспорт единственного сына приготовлен. «Был бы у меня ещё кто-то, — стонет старушка. — Двое или трое. Он один. Как я теперь одна? Кому я нужна?».
«Да, не должны матери хоронить сыновей», — на автомате кивает Лапшин.
Обычно к семьям умерших своей смертью участковый приходит один, без ППСников
Леодин Лапшин — типичный герой фильмов про полицейских. Не из главных, которые с приставкой «супер», он скорее хороший полицейский, выполняющий свою работу как надо. Поэтому уже в машине спрашиваю — откуда такая отстранённость, неужели не жалко людей?
«С одной стороны — да. Всё равно это горе, потеря. Люди плачут. И это естественно, их жалко. Но вот работа у меня такая. А когда видишь это каждый день, привыкаешь. Горе у другого — не у тебя. Сострадания уже нет. Я должен быть железным человеком — потому что служба такая».
«Да так и пиши: вообще твари, ничего человеческого нет. Люди прочитают и потеряются — в комментариях писать будет нечего», — опять язвит Денис.
«И не каждый день у нас горе, правда, — чуть более серьёзно продолжает сержант. — Вот вчера с радостью столкнулись: двое молодых людей купили кофточку, решили её обмыть. В итоге получили штраф за распитие».
Участковый должен оформить протокол, понимая, что людям сейчас совсем не до этого
Едем дальше — общежитие на Блюхера. Соседи жалуются на «злачную комнату
Чтобы понять суть этого конфликта, надо или самому выпить, причём вместе с каждым героем, или заселиться в одну из крохотных комнат. И то и другое — удовольствие сомнительное.
Герой комнаты
Главная заявительница — милая беременная блондинка. Женщина рассказывает о том, как её глубоко обидел сосед, отстреливая казённые, как будто заготовленные, фразы: «распивал спиртные напитки», «данный гражданин сидел на столе», «приборы для распития», «данный инцидент привлёк моё внимание»… Рассказывает долго, но суть конфликта сводится к тому, что дама зашла на кухню, где сосед пил то ли виски, то ли пиво, то ли ещё что-то. И девушка, «будучи в состоянии беременности», глубоко этим оскорблена.
Беременная соседка пишет заявление в полицию
Всё бы ничего, но вот герой комнаты вместе со своим братом, который выглядит более прилично, утверждают, что всё это время отсыпались в своей квартире. И доказательная база у ребят — железная.
«Да нас вот под утро ребята с Октябрьской полиции с Татьяны Снежиной привезли, — объясняет брат дебошира. — Потому что мы были на вписке у девчонок, а им по 15 лет оказалось. Ну, время пять утра. Эти ведьмы стали говорить, что сейчас приедут родители. Мы не поверили! Полицию вызвали… Вот приехали, проспались… Вы думаете, мы плохие? А мы нормальные — несколько дней назад я из горящего дома на Снежина вытащил кошку, брат — собаку, мы спасатели, людям помогаем».
Дебошира решено забрать в отделение — парень напишет объяснительную, посидит несколько часов и уйдёт домой. Где сможет опять то ли пить, то ли отсыпаться.
Все конфликты в общежитии решаются на кухне
По пути полицейские подхватывают ещё одного дебошира — дедулю лет 60, от которого за версту разит даже не спиртом, а скорее какой-то жёсткой настойкой. Из тех, от кого на остановке отойдёшь подальше, но в душе при этом обязательно пожалеешь. Сотрудникам полиции пенсионер представился Мухомором. «Дык куда вы меня везёте, поганые, — кричит дед. — Меня тут все на районе знают, было дело, в 12-й хате жил, 29 лет отсидел!». На вопрос: «За что?» — пьяное откровение: якобы «шестерых завалил».
«Мне не кажется, что все вокруг жулики, — рассуждает Денис. — Так думать — это отклонение психическое.
У тебя в окружении много журналистов, да? Вот человек идёт, он журналист? Нет? А этот? Так почему они должны быть обязательно жуликами? Люди разные бывают».
ППСники не скрывают: день сегодня слишком тихий. Как перед бурей. «Главный у нас треш — это не случаи какие-то, я их не запоминаю. Треш — это когда без ужина работаешь просто потому, что заявок много», — продолжает Денис.
Общежитие на Блюхера
На 02 позвонила женщина — не может попасть в квартиру, у мужа проблемы с сердцем. Испугалась и вызвала полицию. У подъезда ППС-ников замечает сосед: «А чего это у нас случилось? В какую квартиру?.. Да забухал поди, пойдёмте».
Строгая женщина в очках с тонкой оправой стоит, еле держась за перила: «Да, дай бог, так бы оно и было. Он забухал, я на щеколду его. И на работу. Прихожу — закрыт изнутри, не открывает. Да не мог, не мог он никуда уйти!».
На улице ждёт «скорая». Подъехали сотрудники Муниципальной аварийно-спасательной службы. Решили не ломать дверь, попасть в дом через окно. Спасатель лезет в окно по приставленной к стене лестнице.
«Дед! Открой! — кричит он вверх. — Тебя спасать приехали. Открывай дверь жене иди».
«Да какого *** вам надо!» — льется из окна в ответ.
Мужчина ещё минут 15 возится с замком, все ждут — вдруг история снова получит неожиданный поворот. Так и вышло: «скорая» понадобилась, но его жене — женщине внезапно стало плохо. «Главное — жив, — расплакалась она. — Ну и получит же он!».
Спасатели МАСС пытались попасть в дом через окно
В городе пока тихо. ППСники патрулируют свой квадрат — Титова, Ватутина, Станиславского, Вертковская. По кругу. Ещё раз. Заезжают во дворы. Льёт дождь. Людей почти нет.
Сержанты рассказывают: оружие им применять ещё не приходилось, к счастью, ни разу. И в них никто не стрелял. А вот в драку бросаться — для задержанных это почти норма, кидается каждый третий.
Случается, что едут по улице — и человек, с виду не подозрительный, вдруг бросается бежать. Алексей и Денис за ним — и в итоге оказывается, что тот либо что-то украл, либо в розыске. «Бывает, малолетки убегают, — поясняет Алексей. — Им нельзя в ночное время находиться на улице. Потом родители забирают. Есть такие, что просто бегут. Говорят — испугались. Люди разные бывают».
Когда нет звонков, сотрудники ППС патрулируют город
Денис поворачивает в отдел — время ужина. Диспетчер передаёт вызов из Затона — звонила соседка, которая слышала, как женщина просит о помощи и кричит, что её собираются убивать. «Уазик» снова разворачивается.
Дверь открывает пожилая грузная женщина — типичная бабушка, которую можно встретить у каждого подъезда. Милый образ не вяжется с запахом перегара. «Всё у нас хорошо, не знаю, кто вызывал, — тараторит женщина, потом срывается. — Он, вот он, сожитель мой, бил меня. Угрожал убить. Вова, вставай, за тобой».
Из-под одеяла медленно выползает худосочный мужик, весь в наколках. «Да. Бил, и эту, и её сына, петуха этого. — нагло заявляет Владимир. — Пиши заявление, ****, и он **** пусть пишет. Я хочу в тюрьму, ****** (надоело) кредиты за вас платить».
Супруг срывается, готов опять бросится на женщину — его резко, одним движением, останавливает Денис. Дебошир успокаивается, садится и тихо матерится. Жена пишет заявление — рассказ сопровождается обильным матом и нецитируемыми комментариями от Владимира.
Всё весьма банально — дружная семья коротала вечер за алкоголем. Подпив, Владимир вспомнил, что сын его дамы сердца не работает, но ест его еду. Да и дама сердца надоела, и кредиты он понабрал именно из-за неё — 200 тысяч, плати теперь за них, дармоедов. Сперва кинулся в драку, потом и вовсе схватился за нож.
Судя по пьяному поведению Владимира — ему не просто осточертели кредиты и семья, сама жизнь на воле для него — в тягость. «Вы опять его через три часа привезёте? — рыдает женщина. — Никогда, никогда ему этого не прощу, уйду».
Позже Денис рассказывает: года два назад он приезжал в эту квартиру. Ситуация — один в один. И крики «не прощу» тоже были. Видно, что сержант искренне жалеет женщину, но понимает, что ничего тут не сделаешь. Он поможет помочь, когда попросят, — но толку-то, если люди сами выбрали такую жизнь. И словно спохватившись, что позволил себе показать чувства, Денис снова начинает язвить.
«Кстати, я в полицию-то пошёл, потому что меня в космонавты не взяли», — ёрничает он на прощание.
Напомним, в июне корреспонденты НГС.НОВОСТИ побывали на ночной спецоперации ГИБДД — и рассказали, как выглядит рабочая ночь автоинспектора, который ловит гонщиков на Красном.
#### POST_LINK ####